Угрожает ли научный прогресс человечеству? (по роману Р. Брэдбери «451 градус по Фаренгейту»)

«Будущее светло, оно прекрасно. Любите его, стремитесь к нему,

переносите из него в настоящее всё, что только сможете перенести».

Н. Г. Чернышевский

Каким будет мир после нас?

Людовик XIV говорил: «После нас — хоть потоп». Но как-то не хочется жить в мире, который исчезнет «после нас», и незачем строить дома и сочинять стихи, и не для кого думать о завтрашнем дне. Но мы думаем — все, от великих мысли­телей до простых рабочих: «Каким будет мир после нас?»

Удивительно, но жители самой богатой страны мира полны пессимизма, и это проявляется буквально во всём. Смотрим кино: на одичалой Земле сража­ются то за горючее, то за что-то другое свирепые банды человекоподобных мер­завцев, давно и прочно забывших, что такое человечность. На невероятных звез­долётах из космоса прилетают aliens, чтобы захватить Землю, превратив её обитателей в рабов или трупы. Разумные машины поднимают мятеж против сво­их создателей, а по временным колодцам перемещаются терминаторы, чтобы уби­вать. Дым, грохот, смерть, бандитизм... Зелень травы и леса — что-то вроде сказ­ки, планета давно и навсегда превратилась в вонючую свалку, и в отравленных водах морей и рек смертельно опасные мутанты давно и навсегда вытеснили всё живое. Достижения техники кино делают всё это таким правдоподобным, что не хочется жить, зато тянет пристрелить изобретателей и сумасшедших профессо­ров, напускающих на нас своих чудовищ. Остановить прогресс!!!

Средство есть — и оно уже не раз испытано человечеством. Надо просто унич­тожить книги, сжечь их, заставить людей — хоть бы и под страхом смерти — предать книги новым пожарным, тем, кто не гасит, а разжигает огонь. 451 гра­дус по Фаренгейту — температура воспламенения бумаги. Вместо книг — экран телевизора во всю стену, вместо чуда счастливо найденного слова — невразуми­тельные стандартные диалоги:

— Я тебя люблю.

— Я тебя тоже люблю! Ты в порядке?

— Да, я в порядке. А ты в порядке?

— Да, я в порядке.

Можно вставлять свои реплики: содержание настолько бессмысленно, что, что бы ты ни сказал, сойдёт. Люди отвыкли читать и думать, им по телевизору скажут, кто талант, кто звезда, счастливы ли они... Неведомо, почему в мире Брэдбери запрещены книги и чтение, но скорее всего по двум причинам: обыватель перепуган «накладными расходами» технической цивилизации, а «элита» использовала этот страх, чтобы навеки убрать из жизни общества самую возможность конкурентов, надела на обыкновенных людей «намордник на мысли». Кто-то и где-то про­должает изобретать и открывать, но изобретён кибернетический убийца, бегущий по следу человека, осмелившегося любить книгу. И вот у костров в ночи сидят люди, добровольно отрёкшиеся от себя и своей жизни, чтобы сохранить Книгу. Человек — Библия. Человек — «Гамлет». Человек — Стихи Браунинга...

Люди, выучившие книгу наизусть и несущие её в неведомое будущее, когда человечеству снова потребуется книга.

Каким будет мир после нас?

По-моему, Брэдбери, как и его герои, тоже напуган нашей технической цивилизацией: слишком дорого обходятся Земле и самому человечеству её достиже­ния. И слишком отвратительно применение любых открытий. Так что же нам делать? Каким оставить мир после себя? Материал с сайта //iEssay.ru

Мне кажется, дело не в технике, не в открытиях, а в нравственности человека. Человеческое любопытство, духовное стремление заставляет человека изобре­ти самолёт, а сидящий в нас шимпанзе нагружает крылья бомбами. Чтобы облегчить труд шахтёра, создаётся динамит, а свирепые инстинкты начиняют взрывчаткой снаряды. Нет смысла останавливать технический прогресс, нет смысла запрещать книги — это только даст волю животной сущности человека. И тогда, возможно, сбудутся мрачные ужасы современной антиутопии. Но скорее всего, не будет вообще ничего: мы уничтожим свой мир.

Я не знаю, как добиться того, чтобы каждый Homo Sapiens задумался над будущим планеты и понял, что оно зависит не от того, какую новую машину придумает человек, а от того, как и на что он её применит. От того, насколько человек будет разумным. Мне кажется, что отказавшийся от страсти к потреблению Сер­гий Радонежский более человек будущего, чем наш «новый русский», который на поверку в конце XX века живёт тем, от чего Люди отказались три столетия назад. Страшна не палка в руке, но мысль, позволяющая опустить её на голову другого человека или на животное. Убивая в себе инстинкты зверя и воспитывая в себе Человека сейчас, мы создаём будущее. Оно пугает вас? Оно вселяет в вас надежду?

Каким будет мир после нас?