Кто виноват? (о романе «Госпожа Бовари» Г. Флобера)

Ответить на этот вопрос не прос­то. Поставим его тогда несколько иначе: за какие грехи Флобер «наказывает» свою героиню, обрекая ее на самоубийство? За ее ил­люзорные мечты о счастье? За стремление жить «придуманной», нереальной жизнью? Или, может быть, за то, что она самой себе казалась несколько другой, чем была на самом деле? А может быть, все дело в самом писателе, который ведь не даром заявлял: «Эмма Бовари — это я».

Сразу же необходимо подчеркнуть: Флобер не желал ни нака­зывать свою героиню, ни тем более порицать за «плохое поведение». Он вообще был чужд какой бы то ни было морализирующей мещанской добропо­рядочности, под маской которой всегда скрывается ханжество. Эмма Бовари, по мнению писателя, жерт­ва «необходимости» — столкновения «природного» в человеке, противоречащего «буржуазному здравому смыслу» и «цивилизации» обуржуазившегося духовно века. Другими словами, Флобер создал образ женщины, «зараженной болезнью», которую позднее нарекут в ее же честь «боваризмом».

Вскоре после выхода в свет романа «Мадам Бова­ри» Флобер писал: «Я убежден, что самые бешеные физические вожделения бессознательно выражаются в порывах к идеалу, так же как самое грязное распутство плоти порождается одним только жела­нием невозможного, благородной жаждой высшего счастья». Итак, значит, все дело в счастье, точ­нее — в том, как его понимать. Эмма Бовари страст­но мечтала о счастье. Можно ли винить ее за это? Да и кто вправе отказывать человеку мечтать о счастье? Другое дело, как сама героиня романа, да и сам писатель, понимали его.

«Я утверждаю, — заявлял Флобер, — что жизнь свою надо разделить на две части: жить как мещанин и мыслить как полубог». Эмма Бовари жила и мыс­лила как обуржуазившаяся мещанка, внутри кото­рой «природа» постоянно бунтовала против «буржуаз­ного здравого смысла». Ибо, как писал Флобер, «человек слаб, плоть податлива, и сердце, словно отягченная дождем ветка, дрожит при сотрясении почвы». Поэтому представление мадам Бовари о счастье было насквозь мещанским, сентименталь­ным, придуманным, не страстным, а скорее то­мительным «вследствие своей принципиальной неяс­ности». «Идея счастья — почти единственная причи­на всех человеческих бед», — утверждал Флобер. И добавлял: «Если вы ищете одновременно Счастья и Красоты, вам не найти ни того, ни другого». Может быть, в этом и кроется одна из причин трагедии Эммы Бовари, по крайней мере, как нам кажется, сам писатель понимал ее именно так. Материал с сайта //iEssay.ru

Но есть еще одна очень важная причина, кото­рая предопределяет судьбу всех героев Флобера, и в первую очередь судьбу Эммы Бовари. На заклю­чительных страницах романа Шарль Бовари, в раз­говоре с циничным Родольфом, произнес «первое и последнее в своей жизни высокое слово: «Во всем виноват рок!» Этим многозначительным словом пи­сатель устами Шарля Бовари снимает вину с «ви­новатых» и перекладывает ее на все ту же «не­обходимость», которую понимал как сложную си­стему закономерных, естественных и социальных причин и следствий. Размышляя на страницах ро­мана о судьбе Эммы Бовари, он показал, как ее неосознанное стремление к свободе, обусловленное роковой цепью причин и следствий, неподвластных героине в силу ее духовной ограниченности, не­избежно приводит Эмму Бовари к трагическому фи­налу. В мире «цвета плесени» смерть героини Фло­бера — жестокая и закономерная «необходимость», над которой распростер свои крылья всесильный Рок все того же «века золота», возомнившего себя «золотым веком».